«Я зрелая, чтобы поддержать тебя в горе». Как функционируют доулы смерти в Украине.

«Что привело вас ко мне?» — спрашивает первая.

Вторая не может сдержать слезы.

«Я достаточно взрослая и сильная, чтобы выдержать твое горе. Поделись, что с тобой произошло?» — слабо улыбается рыжая и внимательно слушает.

Женщина на другом конце экрана рассказывает, что ее муж погиб на войне. Она не может его отпустить и чувствует, что не живет. Но нужно, ведь есть дети.

«Я понимаю, что этот разговор не спасет меня, не излечит, но я хочу перестать тонуть. Хочу оттолкнуться от дна», — просит она.

Женщины беседуют час, затем второй.

Прощаясь, печальная говорит: «Вы дали мне ответ. Вы словно позволили мне жить». Ее лицо стало более расслабленным и мягким.

Первая снова берет колокольчик и погружается в его звук. Так она «закрывает дверь» в историю своей клиентки.

Рыжую зовут Дария Бондарь, ей 34 года, и она — доула смерти.

Кто такие доулы и зачем они нужны?

В условиях войны смертей вокруг так много, что трудно представить их количество. Каждый, кто пережил потерю, нуждается в поддержке. Кто-то делится своим горем с друзьями, кто-то — с психологами, а кто-то обращается к доуле смерти.

Слово «доула» происходит из древнегреческого и переводится как «служанка». Так когда-то называли женщин-повитух. В современном мире они появились как доулы жизни — обученные помощницы, которые эмоционально и физически поддерживают женщин во время беременности, родов и после. Они не вмешиваются в медицинскую сферу. Они могут сделать массаж ног, запечь яблоки, подышать вместе с женщиной для уравновешивания состояния и т.д.

В начале 2000-х в США одна из медсестер хосписов, где пожилые больные доживают свои последние дни, заметила, что, несмотря на хороший уход, они одиноки и лишены поддержки. Возникла необходимость в специалистах, которые могли бы сопровождать людей в последние моменты жизни. Они могли бы поговорить, держать за руку, помочь составить завещание или список достижений — создать условия для спокойного и достойного ухода. Кроме того, эти специалисты могли бы поддержать тех, кто потерял родных и близких, в остром горе. Побыть для них, хотя бы на короткое время, тем человеком, который понимает и знает, как помочь.

Так появились доулы завершения жизни и программа их обучения. В Украине это молодая профессия: пока доул еще не так много, у них нет сообщества, о них узнают по рекомендациям.

Юрист Дария Бондарь получила профессиональную сертификацию после обучения на доулу смерти в США. Так же, как и ее коллега, 34-летняя Елена Ткач, которая ранее работала переводчиком и коммуникационщиком. Обе принципиально отказались от обучения на русскоязычном курсе, который основала одна из профессиональных доул для стран постсоветского пространства.

У Дарии муж — ветеран с ампутацией, у Елены — парень, получивший ранения. Она сама является волонтером и постоянно организует сборы для ВСУ.

«Я не разделяю ценностей тех, для кого “нет разницы, с кем работать”, имея в виду российских вдов. Я не считаю их коллегами и открыто осуждаю», — говорит Елена.

С чем обращаются к украинским доулам?

Обе женщины столкнулись с тем, что украинские реалии отличаются от тех, к которым они готовились. В Украине их услуги почти не востребованы среди тех, кто доживает последние дни, или среди их родных. Но количество клиентов, переживающих отчаяние от потерь в войне, растет: речь идет и о тех, кто потерял животное, город, привычную жизнь.

В отличие от психологов, которые работают с травмой и направляют человека на изменения, доулы не лечат и не терапевтируют. Они предлагают поддержку, сострадание и выход, который люди не видят из-за боли. На сессиях доулы смерти в основном молчат, но максимально внимательно и эмпатично присутствуют.

«Однажды ко мне обратилась женщина с просьбой быть рядом, когда она будет говорить о потере Мариуполя, его улиц, своего детства, своего дома, своей карьеры. Всего того, что она строила и что забрали враги. Это ощущалось в ее теле как изнасилование», — рассказывает Дарья.

В другой раз к ней действительно пришла девушка после сексуального насилия.

К Елене обращаются, в основном, родственники военных, рана от потери которых свежа, а также с вопросами о пленниках или пропавших без вести.

«Это вдовы, невесты, друзья. Одна из категорий — женщины, которые не были официально замужем за погибшими мужчинами. В обществе считается, что вдовы имеют большее право на скорбь, а “вы просто встречались, вы — никто”.

У меня есть знакомая, у которой россияне убили близкого друга. Она проводила его на фронт, планировала взять крестным для своих детей. Женщина запретила себе горевать. У того мужчины есть девушка, у нее самой — жених. Мол, могут горевать только жены, дочери, матери, сестры. А когда ты просто подруга, не все понимают. И она попросила помощи разобраться: как ей это пережить, как справляться», — делится Елена о своих клиентах.

Они обсудили с знакомой, как легализовать ее горе. В частности, о том, что она может писать о друге в соцсетях, потому что хранение памяти о ком-то — это элемент скорби. Можно посадить дерево и установить табличку, можно организовать военный сбор. Вариантов много, и люди, как ни странно, проявляют в таких делах много креативности.

«Молодым людям часто достаточно одной сессии, чтобы легализовать свое горе. А это самый частый запрос», — отмечает Елена.

Сессия с доулой обычно длится до двух часов, иногда и два с половиной — пока человек не выговорится. Они бывают онлайн — для тех, кто далеко; бывают очные: в офисе, дома у доулы, в парке — где человеку удобно и комфортно. Цены: 2-3 тысячи гривен за сессию.

Дарья иногда проводит онлайн-консультации для тех, кто не может заплатить, а Елена предлагает скидки для семей военных.

Нажива для мошенников

Сфера деятельности доул в Украине активно развивается, но пока не регулируется.

Дарья говорит об этом так: «Американцы считают, что нам повезло, потому что отсутствие системы — это возможность построить ее под людей с нуля».

Но пока системы нет, что делать? По запросу редакции в Министерстве здравоохранения ответили, что «в Украине не существует такой профессии и должности. Поэтому Минздрав не может комментировать в пределах своих полномочий деятельность таких специалистов».

Психолог и психотерапевт Наталья Шестак «обеими руками» за доул: «Нас никто не учил, как уходить из жизни, как горевать из-за потери близких. Поэтому мы имели травмы и до войны. А сейчас, когда так много смертей, нужно и много людей, которые были бы рядом. И если ими станут доулы, то пусть. Они поддерживают, они эмоционально стабильны и готовы справляться с сильными чувствами. Они могут быть опорами.

Я не считаю их конкурентами. Психолог и доула не заменят друг друга. Мы едины, потому что выслушиваем человека, даем ему безопасное пространство, не осуждаем его. Но наши задачи все же различаются. И если доула будет знать свои границы и эти