«Дочь поседела в свои 12». Как семья депутатки покидала оккупацию и почему она не рассказала мужу о том, что их сын служит в ВСУ.

Днем я участвовала в митингах, а вечером — развозила еду

«Оля, этот человек работает с россиянами. Он тебя выдал. Завтра за тобой придут. Он говорил, что если ты не согласишься на сотрудничество, то “поиграют очень хорошенько” с твоей малой».

Этот разговор с другом Ольги Эверт произошел 24 марта 2022 года в уже оккупированном Херсоне. Старший сын, гражданский моряк, находился в рейсе в Нидерландах.

До начала полномасштабной войны у Ольги был небольшой бизнес, связанный с МАФами. Она также работала помощницей народного депутата и была депутатом местного совета.

С 2016 года занималась волонтерством — доставляла помощь военным на восток. В начале полномасштабной войны осталась в городе. Днем она выходила на митинги, а вечером вывозила из города детей и доставляла еду и теплые вещи пожилым и маломобильным людям.

«Это было 3 марта. Я приехала в магазин, чтобы купить хлеб и отвезти его в Камышаны, в дом престарелых. Когда я приехала, мне сказали: “Оля, нет, ты туда не поедешь. Идет полная оккупация”. Я ответила: “Нет, я поеду. Если сейчас оккупируют, то этим людям никто не даст кусок хлеба. Если мне суждено погибнуть — значит, так и будет. Бог с нами. Грузите хлеб”», — вспоминает женщина.

Ольга не планировала покидать город, потому что чувствовала необходимость помогать. Семья переехала в другой район к подруге, у которой были две дочери: 7 и 12 лет. Адрес она никому не сообщала. Но однажды женщину выследили. После угроз она решила бежать вместе с подругой и её девочками. Машина была маленькой, поэтому муж Ольги, Михаил, остался в оккупированном городе.

«В мою сторону начали лезть буряты»

«Я знала, что меня могут забрать на любом блокпосту, ведь номер моей машины точно есть в их списках», — рассказывает Ольга. На тот момент херсонцы уже знали о пыточных, куда оккупанты отправляли украинцев. Оставаться в городе становилось все опаснее.

Своей Софийке я сказала: «Доченька, у нас с тобой разные фамилии» (я оставила девичью). Говорю: «Если меня будут забирать, пожалуйста, не кричи “мама”. Потому что ты — это самое уязвимое. Иди с Яной. Я обязательно вернусь и тебя заберу». Ребенок смотрел на меня испуганными глазами. Она не понимала, как это может быть.Ольга Эверт, экс-депутатка Херсонского райсовета

На первом блокпосте машину пропустили. Ольга предполагает: россияне забирали людей на дальних постах, чтобы не показывать тем, кто стоит в начале очереди, что они делают с людьми.

Когда Ольга подъехала к последнему российскому блокпосту, к ней подошел российский солдат, на вид 22 года — в кедах, без бронежилета и каски. Он попросил выйти из машины.

«”Откройте багажник”, — попросил. У нас там были собственные вещи и пять канистр бензина, ведь мы везли троих детей и нужно было иметь запас. Когда я открыла и россияне увидели бензин, в мою сторону начали лезть буряты… Можно только представить, что они могли с нами сделать», — вспоминает женщина.

российский военный, который первым подошел к их машине, приказал другим россиянам отойти, наставил на них автомат. Тихо рассказал, что у него мама — украинка и что их сюда отправили под предлогом учений. Также он сказал, что у них приказ стрелять в спину, поэтому: «Не жалейте машин. Гоните, чтобы вас не “снял” снайпер. Поднимайте пыль».

Я села в машину и помолилась. У детей началась истерика. Помню только одно, как я прокричала: «Гробовая тишина в машине!». И добавила: «Если даст Бог, мы выедем. А если нет, так дай Бог, чтобы мы погибли быстро». До сих пор у меня перед глазами стоят лица детей.Ольга Эверт, экс-депутатка Херсонского райсовета

Девочек заслонили подушками. Ольга думала, что дети в наушниках, и попросила подругу: «Яна, если меня “снимает” снайпер, будь готова вытолкнуть меня ногой и спасать детей». Эти слова услышала её дочь София. Раздался крик: «Мама, нет!».

Ольга повернулась к девочке и сказала: «Доченька, я хочу, чтобы ты запомнила. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы мы все остались живы. Но так будет лучше. И знай, доченька, что тебя и твоего брата я люблю больше всех».

Машина тронулась. Следующие 30-40 километров россияне, вспоминает женщина, «били из всего, из чего только можно было».

«Я держалась за руль и только молила: “Господи, помоги мне вывезти детей. Я буду благодарна всю жизнь и буду делать все, только спаси детей, пожалуйста”», — вспоминает Ольга.

Впереди был новый блокпост. Украинский ли он, они не знали. Но Ольга издалека видела хорошо экипированных военных, которые проверяли и пропускали автомобили. Когда подошли к их машине, дети очень испугались. Но довольно быстро услышали от бойцов: «Ребята, здесь дети! Наши дети! Давайте конфеты».

Мы вышли к парням, передали информацию, сколько россиян стоит, где, что делают. И уже тогда мы выдохнули, потому что понимали, что мы под защитой наших ВСУ… Дальше двинулись за границу. И только после её пересечения я смогла наконец-то расплакаться.Ольга Эверт, экс-депутатка Херсонского райсовета

Скрыла от мужа, что сын в армии

Сын Ольги еще в 2016 году сказал: «Мама, эта сволочь все равно нападет. Где бы я ни был, я вернусь и буду воевать». Ольга не хотела отпускать сына на войну. Решила обмануть: как только они эвакуируются за границу, оставить с ним 12-летнюю сестру Софию. Но сын догадался о её плане. Как только они эвакуировались, сам пересек границу — только в сторону Украины.

«Я поступил так, как должен сделать каждый достойный гражданин нашего государства. Я вам говорил, что война будет и я буду воевать, — сказал 28-летний Владимир (и он, и София обращаются к родителям на “вы”). И добавил: — Вы говорили, что вы меня поддержите. Мама, вы со мной?». Ольге не оставалось ничего, кроме того, чтобы сказать: «Конечно. Я с тобой, сынок».

Когда Владимир уже проходил обучение работе с БпЛА, Ольга приехала к нему. Сын попросил не говорить папе и Софийке, что он в армии. Волновался, что оккупанты отправят отца в пыточную. И не хотел, чтобы сестра волновалась из-за него.

И я мужу и Софии более полугода говорила, что Вова вернулся в Укра